Бремя идолов - Страница 24

К оглавлению

— У тебя есть оружие? — спросил Бондаренко.

— Есть.

— Тогда приготовься. Сам понимаешь: такую птичку в живых оставлять нельзя.

Только аккуратно. Оружие использовать для устрашения. Лучше веревочкой или леской. У тебя есть?..

Водитель ничего не ответил.

Глава 9

Когда Дронго вновь появился в приемной, секретарь взглянула на него настороженно.

— Вы к Павлу Сергеевичу? — спросил она почти строго.

— Нет, я хотел бы поговорить с вами, — ответил странный посетитель, усаживаясь напротив.

— О чем? — она смотрела на него удивленно. — Ведь уже шестой час.

— Вы знаете вообще-то, зачем я приехал к вам?

— Нет. Павел Сергеевич говорил, что к нам приедет иностранный журналист, который будет собирать материал о погибшем Славе. О Звонареве. Вы, очевидно, тот самый журналист и есть?

— Верно. Он не называл моего имени?

— Нет, только говорил, что вы представитель какой-то радиостанции. Если не ошибаюсь.

— Значит, вы уже знаете главное. Да, я действительно хотел бы как можно больше узнать о Звонареве. — В этот момент раздался телефонный звонок, и она взяла трубку.

— Нет, — сказала Виола, — нет, сегодня он вас принять не сможет. Павел Сергеевич занят. Позвоните, пожалуйста, завтра.

— Извините, — она положила трубку, — о чем вы спрашивали?

— Я спрашивал о Славе Звонареве. Как вы думаете, из-за чего его убили?

— Конечно, из-за его статьи. Все так считают. Он задел кого-то из больших людей, которые решили ему отомстить. И самое страшное, что убийца останется безнаказанным. Такие преступления не раскрываются, — горячо сказала Виола.

— Я бы не говорил так категорично.

— Ой, если бы! Найти бы этого мерзавца и расстрелять на площади, перед всеми. Вы видели, как расстреливают у чеченцев? Вот так и расстрелять. — Она покраснела, голос ее звенел.

— У чеченцев это вынужденный, отчаянный шаг, чтобы как-то остановить волну уголовных преступлений, — сказал Дронго. — А вообще это не в традициях народа.

— А я считаю, что правильно делают. Так и нужно расправляться с убийцами, — горячо сказала Виола.

— Убийца Звонарева вряд ли испытывал к нему какие-то личные чувства, — осторожно перебил девушку Дронго. — Скорее он его до этого никогда не видел.

Это наверняка был наемный убийца…

— Тем хуже. Значит, этому подонку все равно, кого убивать. И он вообще не человек, а дикое животное.

Мимо прошел какой-то сотрудник редакции, кивнув Виоле, он вошел в кабинет.

Очевидно, его вызвал сам Сорокин.

— Оставим дискуссию об убийцах, — Дронго решил перевести разговор в другое русло, — меня интересует ваша личная оценка случившегося. Вы думаете, Звонарева убили именно из-за статьи?

— Нет, наверное. Его многие не любили, ему завидовали. Он ведь был очень талантливый, молодой. И многим не нравилось, что он так быстро завоевал место под солнцем в Москве, стал известным журналистом. А может, его убили чеченцы.

— Почему — чеченцы? — снова не понял Дронго.

— Он много писал о войне. Писал о том, как это страшно, как бессмысленно и глупо погибали наши солдаты. И чеченцы отомстили ему за эти статьи.

— Если он писал правду, зачем его убивать? — не понял Дронго. — Вам не кажется, что у нас слишком многое списывают на чеченцев?

— У меня двоюродный брат погиб в Грозном, — тихо сказала девушка. — Мне не за что их любить. Ведь они убивали наших ребят… А вы сами не чеченец?

— Нет. Но мне кажется, вы не правы.

— А мне кажется — вы, — с вызовом бросила Виола. — Вы ведь не итальянец, верно? Слишком хорошо говорите по-русски, почти без акцента.

— Вы знали, что к вам приедет эксперт? — вдруг спросил Дронго и заметил, как она вздрогнула.

"Я был прав, — подумал он с огорчением, — конечно, она все знает.

Секретари всегда знают гораздо больше, чем думают их начальники".

— Кое-что слышала, — призналась Виола, и в этот момент снова позвонил телефон.

Она сняла трубку и соединила абонента с шефом.

— Можно узнать, что именно вы слышали? — уточнил Дронго, когда она вновь вернулась к нему.

— Павел Сергеевич считал, что нужно поручить расследование независимому эксперту. Вот это и слышала.

— И вы подумали, что я именно тот самый эксперт?

— Догадаться нетрудно. По вашим вопросам. И потом… вы хорошо говорите по-русски.

— Но иностранный журналист в России должен хорошо знать язык страны, — сказал Дронго, — вам такое не приходило в голову?

— Нет. Наших я сразу узнаю. Иностранцев тоже. У них даже посадка головы другая. А вы как будто и не наш, и не иностранец. Словно сами по себе.

В приемную вошел Корытин и молча прошел к Сорокину. Виола никак не отреагировала на него. Очевидно, Главный без нее связывался с нужными ему людьми по своему селектору.

— А как бы вы охарактеризовали свои отношения со Звонаревым? — осторожно спросил Дронго. — Вы дружили, просто были коллегами или…

— Неужели еще не доложили? — удивилась Виола.

В эту секунду снова зазвонил телефон. Она сняла трубку и довольно долго говорила о поставках бумаги, которую поручили оформить некоему Шунтикову. Потом положила трубку, помолчала и вдруг просто сказала:

— У нас были с ним близкие, очень близкие отношения.

— Вы любили друг друга?

— Не знаю. Мне казалось, что да. А сейчас думаю, что мы просто нравились друг другу. Знаете, так иногда бывает. Просто нравятся друг другу двое молодых людей. Потом к одному из них приходит любовь, и он бросает своего партнера.