Бремя идолов - Страница 67

К оглавлению

Ребята бросились к сумкам. Ровно через минуту на обочине дороги стояли три сумки. Кошкин оглядел их, кивнув.

— Садитесь, — приказал.

Забросив сумки в багажник, парни забрались в «Жигули». Кошкин сел за руль.

Взглянул на ребят и усмехнулся:

— С Богом. — Он тронул с места.

И тотчас же водитель грузовика достал из кабины телефон, набрал номер и произнес все то же слово:

— Порядок.

«Жигули» покатились к центру города. К зданию Моссовета на Тверской.

Магазины на главной улице столицы были еще закрыты, но их великолепие бросалось в глаза. Ребята нахмурились, оглядывали витрины. Эти магазины — они были не для них. В такие магазины никогда не заходили их родители. Кошкин изредка посматривал на часы.

— Кажется, немного рановато приехали, — сказал он. — Сделаем круг на всякий случай.

Он повернул налево, объехал кинотеатр «Россия» и выехал на бульвар. Через пятнадцать минут они снова были на Тверской. На этот раз доехали почти до Моссовета. Сонный милиционер окинул машину с ребятами равнодушным взглядом.

«Жигули» затормозили, не доезжая до ограды здания Моссовета, и повернули направо под арку.

Офицер милиции видел сидевших в машине пацанов. Он помнил, что в Москве проходят юношеские игры стран СНГ, и всем сотрудникам милиции приказано оказывать всемерную помощь юным спортсменам.

«Жигули» доехали до конца улицы и повернули налево, огибая сквер, где памягник Низами. Но еще раз повернуть налево, к зданию посольства, им не разрешили. Стоявший там сотрудник милиции предостерегающе поднял свой жезл, и Кошкин надавил на тормоз.

— В чем дело? — спросил милицейский офицер. — Знака не видите? Здесь поворот запрещен.

— Нам всего двадцать метров проехать. — Кошкин указал на автобус, стоявший у дверей гостиницы посольства. — Ребята могут опоздать на самолет.

— Вы в посольство едете? — наклонился к ним офицер. Он тоже получил указание помогать юным спортсменам.

— Да, в украинское.

— Проезжайте. Только не дальше. Дальше въезд воспрещен. — Офицер кивнул в сторону Моссовета.

— Конечно, не дальше, — улыбнулся Кошкин. — Мы прямо тут и остановимся.

Со стороны Вознесенского переулка высились два здания гостиницы посольств Азербайджана и Украины. Второе находилось ближе к Моссовету, но оба здания как бы вытянулись в одну линию, примыкали одно к другому.

Кошкин затормозил у гостиницы украинского посольства. Развернулся. Утер ладонью пот со лба.

— Все, — сказал он. — Пока все в порядке. У здания гостиницы азербайджанского посольства стоял «Икарус», — очевидно, в ожидании юных спортсменов.

Вскоре из гостиницы начали выходить дети с огромными сумками и чемоданами.

Их было много, десятка три, может, больше. Они шумели и смеялись, словом, вели себя как нормальные дети десяти-четырнадцати лет. Взрослых почти не было, если не считать двоих мужчин и рыжеволосой женщины неопределенного возраста, в очках, коротко стриженной. Она постоянно что-то кричала, кого-то искала и что-то проверяла.

— Главная, — сказал Кошкин, кивая на нее. — Разумеется, крашеная.

Дети входили в автобус, рассаживаясь по местам. Основную часть вещей загрузили в багажные отсеки. Некоторые из юных спортсменов взяли с собой в салон автобуса сумки и рюкзаки.

— Быстрее, — торопила их рыжеволосая, разумеется, крашеная.

— Эльмира Мамедовна, мы не взяли журнал, — подбежали к ней две девочки.

— Быстрее принесите, — кивнула наставница.

Из дверей посольства вышли еще несколько мужчин. Среди них выделялся невысокий, среднего роста, седовласый господин. Он что-то с улыбкой говорил Эльмире Мамедовне, а она то и дело кивала головой.

— Кто это? — спросил Тарас у Кошкина.

— Их посол, — ответил Кошкин, глядя на стоявшего в нескольких метрах от него посла.

— Может, мы его лучше… заберем? — спросил Роман.

Кошкин нахмурился.

— Нужно было тебе еще и по шее дать, — проговорил он с сожалением в голосе. — Я же предупреждал: никакой самодеятельности. Кому твой посол нужен?

Что ты с ним будешь делать? Нас сразу передавят, как мух, ты и опомниться не успеешь. Сиди и молчи.

Коля смотрел на посла Азербайджана. В его представлении все «черные» были одинаковые. Все они торговали на рынках, приставали к девочкам и убивали российских солдат в Чечне. Все они ненавидели русских, уверял Кошкин. А он, конечно, знает, что говорит. Ему оторвало ногу в Чечне, он воевал. Стоявший неподалеку посол громко смеялся, и Николай невольно сжал кулаки. Азербайджанцы, грузины, армяне, чеченцы — все были для него непонятными чужаками. Он не видел разницы между осетином и лезгином, между абхазцем и грузином. Все они «оттуда».

И все они воевали против его страны. А кто-то из них подложил бомбу и убил Артема.

Дети постепенно заполнили автобус. Один из мужчин прошел на место водителя. Другой, поднявшись, сел рядом с ним. Женщина попрощалась с послом. В самый последний момент в автобус успел вскочить еще один мальчик, Коля невольно улыбнулся. Мальчишка тащил шахматную доску — очевидно, забыл ее в своем номере.

— Пора, — сказал Кошкин, поспешно выбираясь из машины.

Посол и окружавшие его люди еще стояли у входа в гостиницу, когда Кошкин подошел к открытым дверям автобуса — шел, хромая сильнее обычного и с усилием опираясь на свою палку.

— Извините, — сказал он, обращаясь к мужчине, сидевшему в первом ряду, — наш автобус опоздал, а мы опаздываем в аэропорт. Вы не могли бы подкинуть и наших пацанов до аэропорта?